Фанаты Группы "Кино"+уроки гитары для начинающих

Описание

Группа "Кино" В те годы, когда Цой начинал - начало восьмидесятых, - у подпольного советского рока менялось настроение, облик, ритм, жест. На смену разноцветным длинноволосым хиппи, чуть ли не с колыбели носившим подранные джинсы и напевавшим "All you need is love", приходило черно-белое поколение. Эти предпочитали короткие стрижки с подбритыми висками, носили пиджаки с широкими плечами, мешковатые штаны и тяжелые ботинки (как вариант - грязно-белые кроссовки). Вместо сердечек, яблок, цветов, символизировавших буколическую радость жизни, - огромные английские булавки и бритвы на цепочках, означавшие мрачную приверженность к насилию. Это был панк - музыка окраин. Цой был на пять-шесть лет моложе Макаревича, Гребенщикова и иных мэтров подполья. Эти пять лет означали разность эпох, различие температур. В его музыке никогда не было той лихой размашистости, той вольной страсти, которая типична для команд семидесятых годов. Его песни сдержаннее и строже. В них нет громкой, декларативной, похожей на манифестацию любви, но есть одиночество, которое он умел выразить одной краткой строкой ("Искры моей сигареты падают в ночь"); (см. примечание1) нет хиппового обожествления братства и свободы, а есть только конкретные обстоятельства сегодняшнего вечера, очередного вечера в огромном, равнодушном, заблудившемся во времени мегаполисе. Со старых пленок, на которых сохранились записи концертов в ленинградском рок-клубе, до нас сквозь гудение неотлаженных микрофонов доносится плохо скоординированный звук группы "Кино", который в ее мрачной агрессии плевать на музыкальные тонкости. Поначалу кажется, что угрюмое, однообразное пение этой четверки молодых людей слушать невозможно, но постепенно атмосфера дикого праздника захватывает. Этот советский панк, гремевший посредине погрузившейся в сонный маразм империи, напоминает многочасовые однообразные пляски папуасов. В бесконечных варварских песнопениях - публика и музыканты в те годы не уставали никогда - слышен злой вопль городского партизана, ненавидящего испоганенный мир, в котором ему приходится жить. Голос Цоя вдруг уходит вниз, срывается на яростный нажим. Подпевки его товарищей по группе напоминают рев пьяной банды. В зале ленинградского рок-клуба Цой поет с угрозой, и в хаотическом шуме группы, сохранившемся на пленке, только дальним намеком угадываются те гитарные ходы, которые в недалеком будущем обретут изящество и точность. Живой классик тогдашнего рок-подполья Б.Г. познакомился с Цоем в электричке, шедшей из Петергофа в Ленинград. У Цоя с собой была гитара - она у него была с собой, кажется, всегда, - и он спел несколько песен. Потом Б.Г. вспоминал, что ощутил "дрожь первооткрывателя", и что его "абсолютно сбили с нарезки" песни Цоя. Тогда же Гребенщиков выдал определение группы, чуть позже получившей название "Кино": "Вы - новые романтики!" Сквозь стук железнодорожных колес опытное ухо Гребенщикова расслышало в песнях Цоя что-то необычное. И действительно, если это и был панк, то не вполне типичный. Другая ленинградская группа "Автоматические удовлетворители", во главе с Андреем Пановым, более известным как Свин, играла в те годы ярковыраженный панк, который не спутаешь ни с чем. Герой этой отлично сделанной, энергичной музыки - выпавший в осадок молодой алкоголик, городской юродивый, бомж-дегенерат. Цой, в отличие от Свина, никогда не уходил в самый низ, туда, где человеческая личность распадается на молекулы. В его мраке всегда был свет, а вернее, надежда на свет. Цой не сразу нашел свой облик, не сразу вписался в образ романтического панка, предсказанный ему Гребенщиковым. Поначалу, он понимал романтизм как нечто внешнее. На первых концертах в ленинградском рок-клубе, когда группа "Кино" состояла из него самого и Алексея Рыбина по кличке Рыба, он выходил на сцену в кружевах, обильно украшенный стекляшками, изображавшими брильянты. Он использовал грим и раз